Вялотекущая болезнь украинской декоммунизации

Для региональных украинских элит сегодняшняя  «декоммунизация» – есть способ использовать образ «старого врага» – коммунистов, для того, чтобы отвлечь городские общины от другой беды – клановой олигархизации, пронизывающей все поры украинского общества.

Как отмечает хорватская писательница и журналист Славенка Дракулич во время круглого стола под претенциозным названием: «Европейские интеллектуалы: Нужна ли для справедливости декоммунизация?»: В Хорватии мы не слышали о декоммунизации даже в 1990-е, когда и начался этот процесс. Мы, точнее наши политики, обсуждали люстрацию, хоть и она не случилась.

Под «декоммунизацией» я понимаю избавление от символов коммунизма. Это было сделано в большинстве стран (в Хорватии тоже) по определенному указу или закону без особых обсуждений. Названия улиц, скверов, городов, поселков поменяли за одну ночь. Все, что напоминало о коммунизме, было изменено.

Кроме того, более 2800 памятников было уничтожено или демонтировано. Не обращали внимания ни на то, кому были эти памятники – ведь были коммунисты, которые боролись с фашизмом, – ни на то, кто был автором памятника. Суть была в том, что бы избавится от названий и символов.

Нам теперь так тяжело от этого избавиться, потому что мы не были оккупированы Россией, коммунизм был нашим, собственным. Кроме того, Франьо Туджман, первый президент независимой Хорватии, сам был коммунистом и был окружен коммунистами. И как осуществить люстрацию в такой ситуации? Это почти невозможно…».

В рамках Киевской биеннале 7 октября 2015 года собрались интеллектуалы со всей Европы и Америки, чтобы поговорить «об управлении процессом декоммунизации в Украине».

В течение четырех (!) часов собравшиеся говорили о ленинопаде, уничтожении советских мозаик, переименовании улиц и городов, о солидарном отношении общества к процессу избавления от тоталитарного прошлого и так далее, и тому подобное.

Организаторы круглого стола задались целью «раскрыть широкий спектр вопроса декоммунизации, избегая бинарной оппозиции, и пригласили спикеров из разных стран, чтобы поделится международным опытом».

Опыт получился интересным. Оказывается, Хорватия, которая была во время Второй мировой войны фашистским государством, избежала процесса «денацификации», (решение было принято главами государств антигитлеровской коалиции еще аж на Тегеранской конференции в 1943-м).

Зато «декоммунизация» памятников и микротопонимов в этой маленькой стране прошла тотально и быстро, не встречая никакого общественного сопротивления.

Модераторы «круглого стола» внезапно ослабили внимание, и… дискуссия «свалилась» в выяснение причинно-следственной связи уничтожения памятников и массовых переименований улиц, площадей и городов.

Действительно, что на самом деле движет людьми менять привычный архитектурный ландшафт и деформировать историческую память своего народа. Какова мотивация современного изменения архитектурного пространства? Ведь носителей истинно коммунистической идеологии в стране почти не осталось?

Мотивация переименования

Менять географическую топонимику – древняя забава политиков. На мраморной стеле, где выбиты законы царя Хаммурапи, есть строчка: «Правителям упоминать вновь покоренные народы без старых жреческих писем».

Вавилонский царь еще четыре тысячи лет назад прекрасно понимал, что          по-настоящему чужой народ можно покорить только тогда, когда его лишишь собственной исторической памяти. Его эстафету переняли римляне, греки, татары, славяне и проч… проч…

Историческая память – тонкая материя. Она закрепляется в межпоколенной передаче культуры этноса не только через религию, мифы, легенды, погребальные обряды и письменность, но и через родовую географическую топонимику, которую уничтожить нелегко.

Можно казнить священников, запретить язык, письменность и религию, однако люди будут пасти скот по-прежнему в «Поповой балке», и гонять коров к речке на «Водопойские хутора».

Географические микротопонимы родового архитектурного ландшафта – самое устойчивое ментальное образование, которое передается от отца к сыну. Здесь бессильны любые указы и репрессии. Наши древние названия «сидят у каждого в позвоночнике».

Первая масштабная «декоммунизация» Украины – изменение исторических топонимов – началась с послания русской императрицы Екатерины II  от 3 мая 1767 года генерал-губернатору Левобережной Украины  Фельдмаршалу Румянцеву о том, чтобы «доставить к определению в кадетский корпус и общество благородных девиц детей обоего пола из лучших малороссийских семей…».

Вот тут и началось! Наступила эпоха, о которой современные исследователи предпочитают не говорить. Однако историки Ключевский, Яворивский, Иловайский и многие другие, назвали это время «борьбой за нобилитет украинской старшины».

Оказывается, чтоб послать сына или дочку в Санкт-Петербург для получения образования, нужно подтвердить свой дворянский статус («достоинство»), то есть пройти определенную процедуру, после которой Геральдическая палата внесет твой род в «Бархатную книгу».

Документов для этого требовалось всего – ничего: подтвердить свой шляхетский статус королевской грамотой и временной принадлежностью «своего маетка к государеву хлебному прокорму (жалованью)». Русские дворяне до указа императора Петра III должны были обязательно служить по военной или гражданской части.

Борьба украинской старшины за статус русского дворянина продолжалась 25 лет – четверть века (!). Давались бесчисленные взятки писцам, чиновникам геральдической палаты, подделывались королевские грамоты на шляхетство и т.д.

Новые малороссийские дворяне, в порядке массового подобострастия, начали переименовывать польские названия своих хуторов, сел и городков, как отмечал Василий Ключевский, «в привычное русскому уху звучание».

Первое изменение топонимики коснулось 2000 тысяч населенных пунктов. Украинская элита не задумываясь давала своим владениям русские имена. Получив желанное дворянство, бывшие польские паны оформляли купчие или закладывали имения по «новым» названиям, а в быту продолжали пользоваться «старыми».

У русского историка Дмитрия Иловайского есть такие названия украинских городов: Царицын Яр, Охотничий, Загорский Погост, Приказный, Серафимов городок и другие. Всего 84 «чужих топонимов» перечисляет авторитетный исследователь. И это не где-нибудь на границе с  Великороссией, а на территориях современной Киевской, Полтавской и Черниговской областей.

Украинской элите была глубоко безразлична историческая память народа. Главное для нее  –  сохранить свой статус.

Сохранить статус

До революции царское правительство «не увлекалось» переименованием улиц и городов. Во времена Пугачевского бунта мятежные станицы яицких казаков не меняли своих названий – они полностью сносились, а население перегоняли на другую территорию. Также поступили и с Запорожской Сечью.

Известны два «громких» переименования по инициативе Сената: Алмату – в город Верный и Кривощековскую слободу –  в Ново-Николаевск (Новосибирск), где император Николай II, в честь которого был назван город, построил за личные средства множество библиотек, бань, школ, гимназий и других общественных зданий. (Он называл его «мой город»).

В царской России иногда переименовывались завоеванные земли и населенные пункты, но, в целом, правительство пыталось сохранять древнюю географию территории.

Всё изменилось после большевистского октябрьского переворота. 12 апреля 1918 года вышел знаменитый декрет Совета Народных Комиссаров «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской Социалистической Революции».

Он предусматривал снятие монументов, не имеющих исторической и художественной ценности и создание произведений революционного монументального искусства.

Первой жертвой нового декрета стал памятник адмиралу Грейгу, который был воздвигнут на средства горожан в 1873 году и находился на пересечении Адмиральской и Соборной улиц. Проект монумента был составлен скульптором М.О.Микешиным, выполнил работу А.М. Опекушин.

Через три месяца сильно изуродовали памятник «Героям войны 1812 года».

Этот монумент был установлен к столетнему юбилею победы над наполеоновской армией. Памятник был хорош. Он представлял собой четырехгранный обелиск из красного гранита, в верхней его части был укреплен барельеф императора Александра I. У подножия расположена коленопреклоненная женская фигура Матери-Родины в длинных одеждах, которая протягивала лавровый венок к барельефу императора.

Над памятником работали архитектор Луиджи Биоджиоли и художник Генрих Рих, городской архитектор Евгений Штукенберг осуществлял общий архитектурный надзор.

Большевики этот памятник разорили. Бронзовый барельеф императора и другие металлические детали были отправлены в переплавку. Спустя короткое время, на бесхозный обелиск пристально посмотрели и… переименовали в честь героев Сивашской дивизии.

Подвергся осквернению склеп Михаила Фалеева, прах которого перенесли на городской некрополь перед взрывом Адмиралтейского собора. Еще ранее советские чиновники заставили всех домовладельцев сбить с фасадов своих домов дворянские гербы.

Новая властная элита активно утверждала свой статус на «завоеванном»  архитектурном пространстве. Саботаж в этой идеологической работе жестко пресекался.

В сборнике документов «Реабилитированные историей. Николаевская область» опубликованы два уголовных дела «О невыполнении декрета Совнаркома СССР от 12.04.1918 года».

Пострадали два человека: секретарь комсомольской узловой организации железнодорожных мастерских Михаил Савескул за «несвоевременное избавление от бюстов Образцова, Фусере и Догмара» (царские ученые и организаторы строительства железных дорого на Юге России) и Василий Кобриков – второй секретарь городского комитета партии – за «волокиту в деле переименования улиц к пятилетию Октябрьской революции». Оба приговорены к пяти годам тюремного заключения.

Этот показательный пример подстегнул низовых партийных и советских администраторов «усилить борьбу с атавизмами монархического строя». Началась волна массовых переименований.

Самые глухие деревни получили идеологически выверенные революционные топонимы. В Николаевской области появилось 37 колхозов и сельхозартелей им. Карла Маркса, 29 – им. Ленина, 8 – им. Кирова, 2 – им. Розы Люксембург, 3 – Карла Либкнехта, 1 – Клары Цеткин, 8 – им. Луначарского, 7 – Клима Ворошилова, 3 – им. Фрунзе, 3 – им. Жданова.

В «Истории городов и сел Украинской СССР» упоминаются 103 революционных деятеля, имена которых были зафиксированы на карте нашей области. Кроме персоналий на николаевских селян обрушились непонятные названия: МТС им. «Сельинтерна» – 2 штуки, мехбригада им. «Комакадемии» – 1 шт., им. Интербрига (?) – 1 шт., им. Бедкомстроя – 1 шт.

Больше всех от системного переименования пострадал, конечно, Николаев. Статусность большевистской элиты утверждалась через наглядную агитацию, новые памятники вождям и… тотальное переименование городских улиц, скверов и площадей.

Люди не успевали за рвением местечковых политиков, и устало давали привычным уголкам городского ландшафта «свои» имена.

Свои имена

Из старых улиц в Николаеве только 5 избежали временных переименований. Перечислим их: Артиллерийская, Севастопольская, Инженерная, Радостная и Левадовская.

Большевики поменяли названия, которые приживались трудно. Население не воспринимало «Карла Либкнехта» и продолжало ходить по Рождественской. Люди сворачивали не на «Розу Люксембург», а на Никольскую, сидели на скамейках в Копытовском сквере и вечерами гуляли по Адмиральской, а не по «Карла Маркса». Политическая география обезличивалась медленно, это была инородная топонимика для города.

В 1941-м немецкие оккупанты вернули всем улицам, площадям и скверам старые дореволюционные имена. В 44-м все опять возвратилось на свои места. Корабельная сторона не выдерживала такого «шторма». Появились маргинальные «нули», «на приступках», «рваные паруса».

Послевоенные битвы молодежных банд (район на район) породили названия  криминальных территорий: «сталинец», «подсталинец», «америка», «китай» и многие другие. Община утратила межпоколенную преемственность географии и стала давать городскому ландшафту свои – неповторимые имена.

Однако испытания жителей на этом не окончились. В условиях независимой Украины появившиеся местечковые элиты затеяли новый шторм переименований.

Новый шторм

В Украине с обретением независимости в городах началась вялотекущая декоммунизация микротопонимов. В западных областях волна переименований прокатилась еще в 90-е годы.

Так, в Ивано-Франковске вместо улицы Чапаева появилась улица Сечевых стрельцов, вместо Карла Маркса – Грушевского, вместо Буденного – Днестровская. Возникли улицы Мазепы, Бандеры и, конечно, площадь Независимости.

Во Львове не повезло сразу двум русским поэтам: улицу Пушкина переименовали в честь командира Украинской повстанческой армии Романа Шухевича, а улицу Лермонтова – в честь чеченского генерала Джохара Дудаева. В Тернополе появилась улица Героев дивизии СС «Галичина.

В общем-то, представители региональных элит – бывшие выходцы из советской партхозноменклатуры – не торопились менять родную географию своих населенных пунктов. В Николаеве за двадцать лет только «Свердлова» стала Спасской, а «Роза Люксембург» – Никольской.

Мэры городов загибали пальцы, прикидывая, во что им выльется масштабное переименование улиц и площадей, депутаты от коммунистов стояли стеной за советские символы. Никто не хотел иметь головную боль на равном месте и накалять ситуацию на подвластной территории.

Исключение – одесситы. Они посчитали, что возвращение старых названий улицам, имеет большое воспитательное значение, способствует росту общинного самосознания и патриотизма.

Время ставило для местных элит другие задачи. Нужно было срочно делить собственность, банкротить предприятия и создавать финансовые пирамиды. Да и лишние проблемы с нотариальным переоформлением собственности были никому не нужны.

Всё шло своим чередом  до тех пор, пока… не появился Указ Президента Украины Виктора Ющенко «О мероприятиях в связи с 75-й годовщиной Голодомора 1932-1933 годов в Украине» N 250/2007 от 28.03.2007 года.

У местечковых управленцев сработал «безусловный рефлекс». Они щелкнули каблуками, создали комиссию и стали искать виновников Голодомора. Нашли очень быстро.

Оказывается, в список организаторов геноцида попали братья-декабристы Иосиф и Александр Поджио, нарком просвещения Анатолий Луначарский,  Карл Либкнехт, герои Сивашской дивизии и… другие. Всего переименованию подлежали 16 улиц, 2 сквера и одна площадь.

Однако дело застопорилось в связи с уходом Виктора Ющенко с поста Президента Украины, но… ненадолго, чтобы вновь всколыхнуть городскую общину.

9 апреля 2015 года Верховная Рада принимает закон «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов в Украине и запрету пропаганды их символики»,

Согласно этому документу на территории Украины запрещено изготовление, распространение, а также публичное использование символики коммунистического тоталитарного режима, в том числе сувенирной, символики национал-социалистического (нацистского) тоталитарного режима, публичное исполнение гимнов СССР, УССР, других союзных советских республик или их фрагментов.

За нарушение указанного запрета введена уголовная ответственность в виде ограничения свободы на срок до пяти лет или лишения свободы на тот же срок с конфискацией имущества или без таковой.

Те же действия, совершенные лицом, которое является представителем власти, или повторно с использованием средств массовой информации, — наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой.

И вновь всё пошло по накатанному сценарию. Опять «щелкнули каблуками», создали комиссию и… привлекли к виртуальному голосованию всю николаевскую общину.

Результат печален. Одинокие голоса экспертов в комиссии остались криком в ночи. Улицам не вернули старые названия, а новые вызывают резкое отторжение у большинства горожан. И это не только в Николаеве, но и по всей стране. (Яркий пример кировоградской общины, которую заставили жить в городе Ингульске, а не в старом – добром Елисаветграде).

Николаевцев вынуждают ходить по проспекту Центральному, а не по Херсонской улице, перемещаться по Чкалова, а не по Рыбной и гулять по улице имени Анатолия Олейника, а не по Парковой.

«Декоммунизация» микротопонимов в Украине, в связи с аннексией Крыма и войны на Востоке, обрела русофобскую составляющую. Это гремучий коктейль, который местечковая элита не может проглотить.

Даже в мыслях у «влиятельной» экспертной комиссии не появилось вернуть улице Шевченко прежнее название – Таврическая, а улице имени адмирала Макарова – Католическая, не говоря уже о других старых именах (Чкалова-Рыбная и проч.).

Это говорит о хронической болезни украинских элит (центральной и местных)  – оглядываться наверх и угадывать желание реальных носителей власти.

Собственно говоря, что такое сегодняшняя «декоммунизация» Украины – ЭТО ТОЛЬКО СМЕНА НАГЛЯДНОЙ АГИТАЦИИ УЖЕ ПОГИБШЕЙ ИДЕОЛОГИИ.

Новая элита не имеет собственного научного мировоззрения и сопутствующих ей систематизированных политических взглядов, потому легче расправиться с «политическим трупом», чем дать гражданам идею, которая их объединит в деле достижения лучшего бытия (гражданское общество, фашизм, коммунизм, голлизм и т.д.).

«Декоммунизация», в первую очередь, должна произойти в массовом сознании, а не в микротопонимике. Власть дала людям новую чуждую географию и не дала ее родового и общинного обоснования. Значит век местной географии – не долог. Это проверенно временем. Мы все равно будем ходить по проспекту Ленина, а не по «Центральному» и по Карла Либкнехта, а не по «Шнеерсону».

Думается, что следующим брендом  массового переименования улиц и площадей страны станет не «декоммунизация», а «деолигархизация» украинского общества от старых политических кланов, которые обанкротили светлую идею построения независимого государства Украина.

***

Два месяца назад председатель Николаевского Пушкинского клуба Анатолий Золотухин предложил назвать проспект Ленина проспектом имени Гомера.

Мысль замечательная и… здравая. Здесь всего-навсего нужно продолжить топонимический ряд: площадь Ахилла, улица Гектора, сквер Париса, фитнес-клуб «Гекуба» и район Агамемнона. Если учесть, что в гомеровской «Илиаде» список кораблей ахейцев занимает целых четыре страницы, то этого хватит на все улицы нашего многострадального города – бывшей столицы корабельного края.