Ограничения интернета в Украине – тушение пожара огнем и все же цензура

Международная неправительственная организация Access Now считает, что блокирование российских интернет-ресурсов в Украине – это недальновидное решение, которое не соответствует международному праву и его нормам.

15 мая Президент Украины Петр Порошенко своим указом ввел в действие решение СНБО «О применении персональных специальных экономических и других ограничительных мер (санкций)», которым запретил интернет-провайдерам предоставлять интернет-пользователям доступ к российским социальным сетям «Вконтакте» и «Одноклассники», интернет-порталу «Яндекс» (поисковик и десятки сопутствующих сервисов), почтовому сервису Mail.ru, а также к сайтам разработчиков популярных антивирусов «Лаборатория Касперского» и «доктор Веб». 17 мая указ вступил в силу и провайдеры начали блокировать доступ к российским интернет-ресурсам: первыми блокировки внедрили мобильные операторы, вслед за ними – провайдеры фиксированного широкополосного доступа.

Указ вызвал неоднозначную оценку украинского гражданского общества. Есть те, кто считает такое ограничение оправданным в условиях российской агрессии против Украины. Есть и немало противников запрета, которые подчеркивают недопустимость предварительного блокирования интернет-ресурсов. Международные неправительственные организации выразили обеспокоенность указом Президента Украины ( Human Rights Watch, Freedom House, «Репортеры без границ», Комитет защиты журналистов, Европейская федерация журналистов ). Генсек Совета Европы тоже выразил свою обеспокоенность, тогда как представители НАТО и ЕС, прислушавшись к объяснениям украинской власти, признали блокировки российских интернет-ресурсов вопросом национальной безопасности, превалирующим над вопросом свободы слова.

С таким толкованием правительства не согласна влиятельная международная неправительственная организация Access Now, которая занимается цифровыми правами пользователей по всему миру. «Детектор медиа» публикует перевод статьи Access Now, посвященной блокированию интернет-ресурсов в Украине.

Президент Украины подписал указ , согласно которому в стране заблокирован доступ к двум популярных российским социальным сетям, сервисам электронной почты, поисковикам. Этот указ, подписанный в середине мая, расширяет санкции против России за аннексию Крыма, развязанную ею войну на востоке Украины и призван ответить на антиукраинскую пропаганду. Россию также обвиняют в организации прошлой зимой кибератак на энергетическую инфраструктуру Украины. В список запрещенных сервисов включены платформы социальных медиа «Вконтакте» и «Одноклассники», сервис электронной почты Mail.ru. Российская антивирусная компания Kaspersky Labs, которую часто связывают с Кремлем, тоже оказалась в запретном списке.

Все эти рассуждения о блокировании могут показаться необходимыми и обоснованными, однако это ошибочно. Указ Петра Порошенко – попытка цензуры онлайна.

Указ нарушает международное законодательство в области прав человека и его нормы

Несмотря на то, что достаточно легко симпатизировать правительству, находящемуся под информационной осадой мощного соседа, надо четко осознавать: указ нарушает международное законодательство в области прав человека и его нормы как по сути, так и по процедуре.

Во-первых, блокировки доступа к популярным интернет-сайтам и сервисам в стране – это вмешательство в право человека на свободу слова, которое защищает доступ к информации и способность выражать свое мнение. Блокировка также препятствует другим правам, включая право на собрания.

Но свобода выражения взглядов – не абсолютное право. Поэтому справедливо это вмешательство?

Международное законодательство предлагает тест для определения, справедливое ли и обоснованное вмешательство

существует тест, чтобы определить, есть ли основания для внедрения интернет-блокировки.

Во-первых, ограничение свободы слова должно преследовать законную цель, как это определено в статье 19 Международного пакта о гражданских и политических правах ( ICCPR ). Украина ратифицировала этот пакт и должна его придерживаться. Защита национальных интересов и общественного порядка считаются законной целью. Между тем правительство не может «необоснованно или произвольно» ссылаться на интересы национальной безопасности. Законная цель должна быть четко определена в законе и не может быть только общим запретом без надлежащего обоснования. Ограничения должны противодействовать преднамеренным, неизбежным и актуальным угрозам насилия и должна быть прямая связь между выражением взглядов и насилием.

Сообщения СМИ предоставляют только два возможных обоснования от официальных органов:

    от Совета национальной безопасности и обороны Украины – что санкции были предусмотрены в части защиты людей от компаний, «чьи активности угрожают информационной и цифровой безопасности Украины»;
    другие должностные лица из Министерства внутренних дел поддерживают запрет VKontakte, так как сеть использовалась для распространения «российской пропаганды». 

Ни одна из этих причин не соответствует критериям законной цели. Заблокированные сервисы электронной почты, поисковики, социальные сети не обвинили (ни, тем более, это было доказано) в прямой связи с неизбежным или вероятным насилием. Блокировка прошла вместе с финансовыми санкциями и другими мерами против частных лиц и компаний, таких как Kaspersky, с произвольным трехлетним сроком запрета. Это ставит под сомнение прохождение теста легитимности и обоснования вмешательства интересами национальной безопасности.

Кроме того, государство должно показать и доказать «риск того, что конкретное выражение взглядов составляет определенный интерес». Пока нет «конкретного момента выражения взглядов». Эти платформы позволяли миллионам людей общаться, исследовать бесчисленное количество фактов и вопросов, большинство из которых не касаются национальной безопасности.

Тест имеет и другой компонент. Украина должна доказать, что блокирование «отвечает насущной общественной потребности и пропорциональности, а также что это наименее ограничительный способ, чтобы защитить интересы». Это же блокировки диспропорциональное, негативно влияют на права и интересы миллионов украинцев. Возможна ли защита приватности пользователей от иностранного слежения, противодействие пропаганде и вредным сообщениям с меньшими ограничениями, чем блокирование доступа к интернету? Мы убеждены, что возможны и призываем Украину работать с другими правительствами, гражданским обществом, ИТ-специалистами, компаниями, чтобы вместе противостоять этим угрозам.

Запреты усиливают и скрывают ущерб с последующей фрагментацией и изоляцией общества. Наиболее необходимо – это открытый мировой диалог о нормах допустимого поведения онлайн, основанный на правах человека.

Наконец, есть также процедурное требование, согласно которому ограничение должно быть «предметом независимого надзора». Президентский указ не вышел от беспристрастного, уполномоченного и независимого судьи или суда. Он вышел непосредственно от Президента без политических консультаций и возможностей привлечения заинтересованных лиц, на которых он негативно повлияет.

Если отталкиваться от этого международного теста, блокировка сайтов Украины нарушает право человека на свободу слова по сути и по процедуре.

Пропаганда, не может рассматриваться отдельно от международного права

Вы можете заметить, что в статье 20 Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП) говорится, что «любая пропаганда войны должна быть запрещена законом». На этой простой фразе стоит остановиться подробнее, чтобы понять ее значение в цифровую эпоху. Мы считаем, что статья 20 не оправдывает интернет-блокировки в Украине по трем причинам. Во-первых, не произошло ни одного процесса в рамках действующего законодательства, который бы определил, идентифицировал и принял разумные меры по борьбе с пропагандой войны в Украине. Фразу «пропаганда войны» сложно анализировать во времена социальных медиа и рассеянной информации, нужны серьезные дебаты, чтобы дать четкое определение. Президентский указ не дает этого четкого определения и не соответствует процессуальным последствиям фразы «запрещено на основании закона».

Во-вторых, мы не можем читать и воспринимать статью 20 МПГПП обособленно. В той степени, что государства руководствуются статьей 20, ограничивая свободу слова, мы должны принимать во внимание, что мы знаем о статье 19 МПГПП (свобода выражения независимо от границ). А это требует конкретики в идентификации случаев выражения: какие конкретные письма на Mail.ru, к примеру, содержат пропаганду войны? То есть полный запрет не пройдет этого теста.

Наконец, в контексте государственной политики тотальное закрытие платформ из-за того, что они могут содержать несколько плохих комментариев (групп, страниц), или из-за неспособности противодействовать атакам не поможет гражданам узнавать и отличать пропаганду, опровергать ее. А именно это было бы хорошей целью для защиты прав человека.

выводы

Часть украинских чиновников и представителей гражданского общества возмущены российской агрессией и попытками дестабилизировать страну. Но даже дети в Украине не одобряют президентского указа. Однако применение общих санкций против важных информационных и коммуникационных инструментов – это недальновидное решение, которое не соответствует международному праву и его нормам.

оригинал статьи

Авторы: Питер Мисек (Peter Micek), Деджи Олукотун (Deji Olukotun), A ccess N ow

Перевод: Надежда Бабинская-Верная